Яков Адлер учился в еврейском казённом училище, изучал немецкий и французский языки. В юности, работая переписчиком в различных адвокатских конторах, затем в газете “Одесский вестник”, увлёкся театром. Впервые выступил на сцене в комедии “Цуцик и Муцик”, которую давала в Херсоне одесская еврейская труппа И. Розенберга. С 1879г. гастролировал в её составе по городам и местечкам черты оседлости.
    В 1883г., из-за гонений в России на еврейский театр, Адлер переехал в Лондон, где играл вначале в полулюбительской еврейской труппе, а с 1886г. - в “Драматическом клубе” в пьесе К. Гуцкова "Уриэль Акоста", а также в мелодрамах - в амплуа героя-любовника. Весной 1887г. он с группой актёров отправился в Америку, где выступал в чикагском театре “Мэдисон-стрит”, а в следующем году окончательно покинул Лондон, присоединившись к труппе Зигмунда Могулеско, игравшей на нью-йоркской Второй авеню. Именно здесь, на "еврейском Бродвее", Адлер закрепил за собой славу великого трагика, "Большого орла" идишской сцены.
    В 1902г. Адлер возглавил нью-йоркский “Грэнд-тиэтр”, специально построенный для спектаклей на идиш, на сцене которого был поставлен ряд пьес классического репертуара, в том числе драмы Шекспира, Шиллера и Льва Толстого. Среди наиболее важных актёрских работ Адлера - Бен-Цион в пьесе “Ненормальный” Я. Гордина, Уриэль Акоста, Яго в “Отелло”, Протасов в “Живом трупе” Толстого. Большим успехом пользовался спектакль, поставленный Адлером по пьесе Шолом-Алейхема “Ойсвурф”, приуроченный к приезду автора в Америку (1907).
    Из-за конфликта с администрацией Адлер оставил основанный им театр и возглавил театр “Талья”, где работал два года. Стремясь делать большие сборы, он ставил и малохудожественные пьесы, которые часто проваливались и в конце концов разорили его. Артисту вновь пришлось выступать в чужих труппах. Он играл в Филадельфии и Нью-Йорке, выехал на сезон в Лондон, где выступал вместе с женой Сарой Адлер и дочерьми. В США вернулся больным, играл редко, в основном на своих ежегодных бенефисах.
    В отличие от большинства актёров театра на идиш, Адлер не умел петь и был маловыразителен в комических эпизодах. Для его экспрессивной манеры были характерны резкие переходы от шёпота к трагическому крику, темперамент, соединённый с царственным достоинством и тонким психологизмом. Актёрское дарование Адлера нашло отклик далеко за рамками еврейского театра в Америке. Кроме того, он стал основателем театральной династии, продолжающейся и в 21-м веке.